http://www.inosmi.ru/sngbaltia/20121010/200676170.html
Елена Слепова
Уважаемые соотечественники, считающие русский язык своим родным! Я сейчас, как говорят в Одессе, сделаю вам радостное удивление на лице. Мы с вами здоровые, умные, не имеем проблем на рабочих местах, грозные и, наконец, богатые. Осталось только понять, что нам делать с таким счастьем?
Сюжет первый: русский на рабочем месте, если оно есть, — агнец Божий
Я поссорилась со своим работодателем. Извинения мне принесены не были, часть зарплаты удержана. Я сочла произошедшее несправедливым и отправилась за помощью к консультанту по трудовым спорам.
В кабинете юриста, принимающего в Таллинской мэрии (специалист был дамой), мой монолог был выслушан с открытым ртом и напряженным вниманием.
Стараясь закрепить произведенный эффект, я продолжала рисовать страшные картины нанесенного мне морального ущерба. Мой слушатель не подавал признаков жизни. Потом, видимо, оправившись от шока, человек с высшим образованием, призванный оказывать юридическую помощь не только представителям государствообразующей нации, а всем работникам, попросил повторить рассказ на государственном языке. Она, оказывается, ничего не поняла — не проблему, а язык, на котором проблема была изложена.
Видимо, юридическая дама никогда не сталкивалась с неэстонцами или не предполагала, что таковые существуют и что у них могут возникать конфликты на рабочем месте. Мое появление стало для нее откровением. И не самым приятным.
Я, конечно, перешла на государственный язык. И очень огорчилась, что оказалась единственным уродом в семье моих неконфликтных соплеменников. Ведь если нет трудового спора или работы, нет и необходимости в юридической консультации на родном языке.
Сюжет второй: у русскоязычных детей особых потребностей нет
Дочь моей ближайшей подруги всегда мечтала работать с детьми с особыми потребностями и ограниченными возможностями. Девочка — талантливая танцовщица и художница, увлекается психологией. Она стала студенткой Таллинского университета, поступив на отделение арт-терапии (корректировка психики художественными методами).
Она прекрасно говорит по-эстонски. Обучение базируется исключительно на эстонском языке, допускается английский. Для русских деток услуги арт-терапевтов на территории Эстонии не предусмотрены. Иначе преподаватели разрешили бы выпускникам русских школ хотя бы эссе писать на родном языке. Ведь этим студентам хочется быть хорошими специалистами для всех детей Эстонии.
Дочь подруги предполагает, что при такой постановке вопроса ее маленькими пациентами будут исключительно дети титульной нации и англичане с американцами, которых в Эстонии, как вы понимаете, пруд пруди. Или они специально приедут к нам.
По мнению студентки, значит, с русским подрастающим поколением все в порядке. Мы растим очень здоровых детей. У них нет особых потребностей и ограниченных возможностей.
Сюжеты третий и четвертый: о русской гениальности и русской угрозе
О проблемах русских школ Эстонии не писал только ленивый. Я же уверена, что нынешняя ситуация в таких школах — повод для гордости.
Наше родное правительство считает русскоязычных детей гениями. Ведь только вундеркинд может понять теорию относительности на неродном языке. Причем, когда эту теорию ему объясняет учитель, в эстонском словарном запасе которого только «Tere, lapsed! Istuge palun!»
Все русское образование держится на старой гвардии. Эти люди — профессионалы в своей области, но не все обладают филологическими способностями. Специалистов новой формации пока нет. И на нашем веку не будет.
Наши дети с младых ногтей знают латиницу не хуже (зачастую лучше) родной кириллицы. Выпускники университетов и академий говорят как минимум на трех языках. То есть составляют реальную конкуренцию эстонцам. Я помню, как мне завидовала приятельница-эстонка. Ее дочка никак не могла получить работу, а на моего ребенка предложения буквально сыпались. Моя дочь окончила русскую школу, но, кроме, естественно, русского, владеет эстонским и английским.
Только гениальностью своего народа я могу объяснить упорное нежелание власть предержащих готовить учителей для русских школ. По мнению правительства, в русских специалистах отпадает необходимость. Наши дети гениальны. Скоро они, как принцы из сказки Андерсена «Дикие лебеди», будут читать не только по книжке, но и без книжки. И учиться без учителей. Преподавателей-эстонцев в наши гимназии не заманишь, а русских учителей вот-вот занесут в «Красную книгу».
Ничего, что-нибудь придумаем. Голова, как известно, предмет малоизученный.
Сюжет пятый, самый интересный: о нашем богатстве
Скрытая и явная русофобия в нашей стране вбивается в мозг живущим вместе с нами людям другой национальности. Из нас делают врагов. Мы — пятая колонна, даже если граждане Эстонии. Совсем недавно мне так и сказала одна многоуважаемая общественная деятельница Эстонии. Кстати, русскоговорящая. Она призвала меня понять маленький эстонский народ, взять на себя вину за депортации, оккупацию и русификацию советского периода. Она была настолько убедительна, что в какой-то момент я почувствовала, что действительно являюсь в своем государстве заморским гостем, не жила здесь ни до, ни после 1991 года.
Но стыдно мне «за зверства коммунистического режима на территории Эстонии» почему-то не стало. Может, потому, что я отлично помню — ни одного русского не было в составе комиссии райкома, когда меня выгоняли из комсомола. О политических убеждениях и должностях в СССР ныне действующих политиков, известных общественных деятелей и ученых даже напоминать не буду. Всем и так известно, как они «разлагали систему изнутри».
Особенно меня озадачивают разговоры о русификации в Советском Союзе прессы, вузов, школ, театров и кино. Здесь уместно сказать о моих родителях, сегодня существующих на мизерную подачку, именуемую пенсией. Отец спроектировал огромное количество железных дорог по всей Эстонии, они до сих пор в рабочем состоянии. Мама всю жизнь занималась проектированием и реконструкцией зернохранилищ. До 1991 года в Эстонии водилось зерно, если кто не знает. Много чего тогда водилось. Коммунистами мои родители никогда не были. Насильственной русификацией не занимались. Некогда было. Работали на благо республики. Но гражданства не заработали. И превратились в членов «пятой колонны».
Нас пытаются лишить идентичности. Последние двадцать лет у нас умным считается тот, кто забыл больше русских слов. И в то же время в Эстонии существуют три сферы, где с нами будут, улыбаясь, общаться на нашем языке. Это магазины, банки и рестораны. В этих местах с нас можно получить деньги. Значит, мы богаты. А перед богатыми принято лебезить. Уверена, что юрист из мэрии вспомнила бы русский язык и поняла суть моей жалобы, если бы я ей заплатила. Вот и выходит — кто платит, тот и… Хотя, нет, все равно не получается. Налоги-то мы платим наравне с эстонцами.
Не выдержав русофобии, доведенная до нервного срыва дочь моей подруги из университета ушла. Жаль. Эстония потеряла еще одного потенциального специалиста.
Оригинал публикации: Delfi.ee
Опубликовано: 09/10/2012 08:08
Елена Слепова
Уважаемые соотечественники, считающие русский язык своим родным! Я сейчас, как говорят в Одессе, сделаю вам радостное удивление на лице. Мы с вами здоровые, умные, не имеем проблем на рабочих местах, грозные и, наконец, богатые. Осталось только понять, что нам делать с таким счастьем?
Сюжет первый: русский на рабочем месте, если оно есть, — агнец Божий
Я поссорилась со своим работодателем. Извинения мне принесены не были, часть зарплаты удержана. Я сочла произошедшее несправедливым и отправилась за помощью к консультанту по трудовым спорам.
В кабинете юриста, принимающего в Таллинской мэрии (специалист был дамой), мой монолог был выслушан с открытым ртом и напряженным вниманием.
Стараясь закрепить произведенный эффект, я продолжала рисовать страшные картины нанесенного мне морального ущерба. Мой слушатель не подавал признаков жизни. Потом, видимо, оправившись от шока, человек с высшим образованием, призванный оказывать юридическую помощь не только представителям государствообразующей нации, а всем работникам, попросил повторить рассказ на государственном языке. Она, оказывается, ничего не поняла — не проблему, а язык, на котором проблема была изложена.
Видимо, юридическая дама никогда не сталкивалась с неэстонцами или не предполагала, что таковые существуют и что у них могут возникать конфликты на рабочем месте. Мое появление стало для нее откровением. И не самым приятным.
Я, конечно, перешла на государственный язык. И очень огорчилась, что оказалась единственным уродом в семье моих неконфликтных соплеменников. Ведь если нет трудового спора или работы, нет и необходимости в юридической консультации на родном языке.
Сюжет второй: у русскоязычных детей особых потребностей нет
Дочь моей ближайшей подруги всегда мечтала работать с детьми с особыми потребностями и ограниченными возможностями. Девочка — талантливая танцовщица и художница, увлекается психологией. Она стала студенткой Таллинского университета, поступив на отделение арт-терапии (корректировка психики художественными методами).
Она прекрасно говорит по-эстонски. Обучение базируется исключительно на эстонском языке, допускается английский. Для русских деток услуги арт-терапевтов на территории Эстонии не предусмотрены. Иначе преподаватели разрешили бы выпускникам русских школ хотя бы эссе писать на родном языке. Ведь этим студентам хочется быть хорошими специалистами для всех детей Эстонии.
Дочь подруги предполагает, что при такой постановке вопроса ее маленькими пациентами будут исключительно дети титульной нации и англичане с американцами, которых в Эстонии, как вы понимаете, пруд пруди. Или они специально приедут к нам.
По мнению студентки, значит, с русским подрастающим поколением все в порядке. Мы растим очень здоровых детей. У них нет особых потребностей и ограниченных возможностей.
Сюжеты третий и четвертый: о русской гениальности и русской угрозе
О проблемах русских школ Эстонии не писал только ленивый. Я же уверена, что нынешняя ситуация в таких школах — повод для гордости.
Наше родное правительство считает русскоязычных детей гениями. Ведь только вундеркинд может понять теорию относительности на неродном языке. Причем, когда эту теорию ему объясняет учитель, в эстонском словарном запасе которого только «Tere, lapsed! Istuge palun!»
Все русское образование держится на старой гвардии. Эти люди — профессионалы в своей области, но не все обладают филологическими способностями. Специалистов новой формации пока нет. И на нашем веку не будет.
Наши дети с младых ногтей знают латиницу не хуже (зачастую лучше) родной кириллицы. Выпускники университетов и академий говорят как минимум на трех языках. То есть составляют реальную конкуренцию эстонцам. Я помню, как мне завидовала приятельница-эстонка. Ее дочка никак не могла получить работу, а на моего ребенка предложения буквально сыпались. Моя дочь окончила русскую школу, но, кроме, естественно, русского, владеет эстонским и английским.
Только гениальностью своего народа я могу объяснить упорное нежелание власть предержащих готовить учителей для русских школ. По мнению правительства, в русских специалистах отпадает необходимость. Наши дети гениальны. Скоро они, как принцы из сказки Андерсена «Дикие лебеди», будут читать не только по книжке, но и без книжки. И учиться без учителей. Преподавателей-эстонцев в наши гимназии не заманишь, а русских учителей вот-вот занесут в «Красную книгу».
Ничего, что-нибудь придумаем. Голова, как известно, предмет малоизученный.
Сюжет пятый, самый интересный: о нашем богатстве
Скрытая и явная русофобия в нашей стране вбивается в мозг живущим вместе с нами людям другой национальности. Из нас делают врагов. Мы — пятая колонна, даже если граждане Эстонии. Совсем недавно мне так и сказала одна многоуважаемая общественная деятельница Эстонии. Кстати, русскоговорящая. Она призвала меня понять маленький эстонский народ, взять на себя вину за депортации, оккупацию и русификацию советского периода. Она была настолько убедительна, что в какой-то момент я почувствовала, что действительно являюсь в своем государстве заморским гостем, не жила здесь ни до, ни после 1991 года.
Но стыдно мне «за зверства коммунистического режима на территории Эстонии» почему-то не стало. Может, потому, что я отлично помню — ни одного русского не было в составе комиссии райкома, когда меня выгоняли из комсомола. О политических убеждениях и должностях в СССР ныне действующих политиков, известных общественных деятелей и ученых даже напоминать не буду. Всем и так известно, как они «разлагали систему изнутри».
Особенно меня озадачивают разговоры о русификации в Советском Союзе прессы, вузов, школ, театров и кино. Здесь уместно сказать о моих родителях, сегодня существующих на мизерную подачку, именуемую пенсией. Отец спроектировал огромное количество железных дорог по всей Эстонии, они до сих пор в рабочем состоянии. Мама всю жизнь занималась проектированием и реконструкцией зернохранилищ. До 1991 года в Эстонии водилось зерно, если кто не знает. Много чего тогда водилось. Коммунистами мои родители никогда не были. Насильственной русификацией не занимались. Некогда было. Работали на благо республики. Но гражданства не заработали. И превратились в членов «пятой колонны».
Нас пытаются лишить идентичности. Последние двадцать лет у нас умным считается тот, кто забыл больше русских слов. И в то же время в Эстонии существуют три сферы, где с нами будут, улыбаясь, общаться на нашем языке. Это магазины, банки и рестораны. В этих местах с нас можно получить деньги. Значит, мы богаты. А перед богатыми принято лебезить. Уверена, что юрист из мэрии вспомнила бы русский язык и поняла суть моей жалобы, если бы я ей заплатила. Вот и выходит — кто платит, тот и… Хотя, нет, все равно не получается. Налоги-то мы платим наравне с эстонцами.
Не выдержав русофобии, доведенная до нервного срыва дочь моей подруги из университета ушла. Жаль. Эстония потеряла еще одного потенциального специалиста.
Оригинал публикации: Delfi.ee
Опубликовано: 09/10/2012 08:08
